Эфиопский недолёт в горшочке

Или жаркое из утя невинноубиенного с картошкой и базиликом. Откуда взялся уть, как раз не загадка. Что до названия блюда... Вы не обращали внимание на одну любопытную особенность кулинарного жанра в литературе? Я имею в виду названия блюд. Особенно это заметно в рецептах, украшающих отрывной календарь или брошюрах, составленных по письмам читателей. «Сказку», «Восторг» и «Чудо» можно не считать, эта номинация обязательна в любом из разделов, идёт ли речь о тортиках, котлетах или салатах. Нечто императорское под майонезом, котлеты морковные «Сильные», коктейль «Двойной синхронный продолжительный оргазм» - фантазия авторов в подборе названий уступает только их готовности к неординарной, смелой и порой экстремистской трактовке возможности пищеварительного тракта справиться с угощением. Более маниакально могут выглядеть только суровые сибирские мужики, познающие предел прочности новенькой циркулярной японской пилы.
Как вы сами понимаете, не придумай я утю достойной эпитафии, его призрак канючил бы рядом с духовкой до макдачьей пасхи. Надо сказать, гуси исчезновением соседа по птичьему двору были несколько обескуражены — мол, хозяин, мы не поняли — ЕГО-ТО ЗА ЧТО?! Тише всех себя вёл, не задирался. Жрал, правда, как из пулемёта, но это, между нами, не повод беспредельничать... Ходили полдня притихшие и озадаченные.
Так вот, название родилось благодаря зверскому аппетиту этой птицы. Этот ходячий пылесос мёл всё хотя бы отдалённо съедобное в таких количествах, словно по осени собирался на этих запасах дотянуть минимум до Эфиопии. Только не затем мы его растили и лелеяли в нём булимические наклонности, чтобы кормить далёких эфиопов.
Невинноубиенный выглядит конкретно утомлённым, поскольку процесс патологоанатомических изысканий и тотальной эпиляции занимает немало времени. На жаркое можно пустить всю утку. Мы же решили ограничиться грудкой, крыльями и окорочками, а костистые спинку и шею оставить для супа.

Утиную расчленёнку обжарили с небольшим количеством утиного же жира на сковороде, на сильном огне, до образования румяной корочки — это буквально минут пять-семь, не больше. Зачем? А чтобы мясо было сочнее, а его вкус в жарком — более подчёркнутым.

Зверски вырубили базилик, похерив на корню его мечту стать древовидным или хотя бы кустарникообразным.

Особенности национальной охоты на картошку не мне вам излагать: большинству достаточно вспомнить осень на первом курсе института. Ничего противоестественного с клубнями делать не надо: помыли, оскальпировали, нарезали кому как нравится.

С шашкой наголо ворвались в холодильник и отвели душу на паре луков-порейцев и трёх морковках. Если порейцев не водится, пусть за родню ответит репчатый лук.

В керамический горшок художественно уложили всё, что не долетело до Эфиопии, сверху разместили культурный слой нарезанной картошки, увенчали всё морковно-луковой шинковкой и украсили базиликом (его можно не жалеть). Немного подумали и кинули в братскую посудину десяток горошин душистого перца, три лавровых листа и всё посолили. Вспомнив, что невинноубиенный был водоплавающим, плеснули кипяточка — так, чтобы до верха не хватало сантиметров четырёх, иначе часть жаркого пришлось бы вкушать в процессе готовки ингаляционно, неглубокими затяжками.

Накрыли крышкой, отсалютовали и отправили в разогретую до 180-200 градусов (уточняю — по Цельсию) духовку на два часа. Готово!

Стоп, чего-то не хватает. А! Вишнёвой наливки. Теперь готово!

Максим Малявин